Убить сову - Страница 98

Если он так зверски напал на Целительницу Марту, что она теперь изуродована до неузнаваемости, лишилась речи и парализована, что же будет со мной, когда он узнает о моем поступке? Я вздрогнула и попыталась выбросить из головы воспоминание о перекошенном лице Целительницы Марты, но оно всё стояло перед моими глазами.

— Ты уже закончила очищать шкуры? — окликнула меня Пега.

Беатрис толкнула меня локтем и показала на крошечные, как нитки, красные ошмётки мяса, прилипшие к скользким шкурам.

— Вот и вон там тоже. И как можно тебе хоть что-нибудь доверить?

Пега подошла осмотреть шкуры. Я думала, она, как и Беатрис, станет упрекать меня, но она этого не сделала.

— Прекрати донимать её, Беатрис. Сделано хорошо. Девочка здесь после почти целой ночи работы в лечебнице, и всё утро пашет как вол, сделала куда больше, чем Кэтрин. Ты собираешься хоть как-то помогать?

Кэтрин будто не слышала. Она с несчастным видом сидела на перевёрнутом ведре, лицо бледное, руки в овечьей крови.

— Бедное дитя, — сказала Беатрис. — Она так расстроена из-за Целительницы Марты, благослови её Бог. Почти ничего и не ела со вчерашнего дня и вся дрожит. Надо ей выйти на воздух.

— Ага, только она бы живо согрелась, если бы подняла свою задницу и что-нибудь сделала. Если сидеть и хныкать — Целительнице Марте не поможешь. Иди сюда, Кэтрин, помоги сложить шкуры в известь. Чем скорее сделаем, тем быстрее сможем уйти и обсохнуть.

Кэтрин встала, не глядя ни на кого из нас. Дождь пробивался через открытую дверь сарая, кровь собиралась в лужи.

Пега подобрала повыше юбки над голыми ногами, пытаясь управиться с липкими мокрыми шкурами.

— Ну, как Целительница Марта? Получше?

Я покачала головой.

— Похоже, она совсем лишилась речи. Повторяет одно и то же непонятное слово, что и в лесу. Я дала ей немного лаванды, чтобы восстановить рассудок, но...

— Кто позволил тебе лечить Целительницу Марту? — рявкнула Беатрис. — Ты знаешь не больше любой из нас, а пожалуй, и намного меньше. Только Целительница Марта умела врачевать людей, а теперь она не в себе и не может сказать, как ей помочь.

Кэтрин коротко пискнула, как щенок. Она смотрел в сторону лечебницы, в глазах стояли слёзы, руки беспомощно повисли.

Беатрис обняла её.

— Ребёнок не в состоянии работать, руки холодные, как лёд. Я отведу её погреться, не то заболеет. А мы ведь не хотим обременять Османну новыми пациентами? — она зло взглянула на меня.

Беатрис ласково повела Кэтрин из сарая, потом через двор. Под дождём засохшая кровь на руках Кэтрин размокла и начала стекать с пальцев и капать в лужи по пути.

— Ну вот, детка, — вздохнула Пега. — Похоже, остались только ты да я. Давай, берись за шкуру.

Мы подтащили тяжёлую шкуру к чану и опустили её в известь, стараясь, чтобы на нас не попадали брызги.

— Ты видела Настоятельницу Марту после ночной бури? — спросила Пега, не отводя глаз от нелёгкого дела — подвинуть шкуру в чане, не касаясь бурлящей извести.

— Кажется, больше она не выходила из своей комнаты. Позволила мне перевязать её руку, но молча. Просто сидела, глядя на стену, и лицо такое странное, как будто видела...

— Демона? — закончила Пега.

Я взглянула на Пегу — не шутит ли она — но на этот раз она говорила серьёзно.

Я молча кивнула.

— Оулмэн, — серьёзно сказала Пега. Раньше Настоятельница Марта не верила в него, но думаю, теперь верит. Она самая сильная из всех, кого я видела, но когда она, шатаясь, появилась перед нами на дороге в грозу, вид был — как будто её пытали.

— А ты, Пега... ты когда-нибудь видела Оулмэна?

Пега неистово замотала головой.

— Нет, и не хочу. Моя бабушка говорила, что последний раз его видели за годы до её рождения. Он прилетел ночью, поймал человека из деревни и утащил в когтях на верхушку церковной башни. Ещё живым. Когда Оулмэн летел над крышами домов, человек кричал, просил о помощи, но никто не посмел выйти, чтобы помочь ему. Потом наступила ночь, и крики прекратились, а утром наверху церковной башни лежала куча костей, начисто обглоданных, но в крови. Говорят...

— Пастушка Марта сказала мне про овец, — послышался голос от двери. Мы умолкли в изумлении. Перед нами, чуть прихрамывая, появилась Настоятельница Марта, почти такая же промокшая, как в ту штормовую ночь. Она откинула мокрый капюшон и заглянула в чан. Лицо её всё ещё оставалось смертельно бледным, вокруг глаз тёмные круги, она осторожно придерживала больную руку.

— Настоятельница Марта! Я не ожидала... Вам уже лучше? — спросила я.

Старуха холодно посмотрела на меня.

— Ты хорошо позаботилась о моей руке, Османна. Без сомнения, она полностью восстановится. — Голос звучал резко. — А где остальные? Я так поняла, что Беатрис и Кэтрин помогали вам с этой работой?

— Беатрис повела Кэтрин на воздух, — ответила Пега. — Малютка в таком состоянии, что от неё ни людям, ни животным никакого толку. Происшествие с Целительницей Мартой напугало её до полусмерти. Да и остальных тоже.

— Я могу понять, как расстраивает всех случившееся с Целительницей Мартой, Пега. Я не слепая и не глухая. Должна признать, я виновата, что немедленно не поговорила обо всём с бегинками. Но мне нужно было время, чтобы... помолиться. — Настоятельница Марта умолкла, стараясь подавить эмоции и не желая выдавать своих чувств. — Это было так... трудно.

Пега сжала плечо Настоятельницы Марты.

— Ты можешь рассказать о том, что видела в лесу, чем бы это ни было. Не бойся, люди тебе поверят.

— Я и сама не знаю, что видела... молния... ворон... Я не могу... — Настоятельница Марта плотно зажмурилась. Похоже, она отчаянно пыталась выбросить что-то из памяти. Потом выпрямилась и глубоко вздохнула.