Убить сову - Страница 120

120

— Я должен поздравить тебя, отец Ульфрид. Оказывается, ты не терял зря времени, привлёк наше внимание к такому серьёзному делу.

— Я был потрясён, когда узнал, что творится в доме женщин. И немедленно отправил письмо епископу Салмону.

— Совершенно верно, — одобрительно кивнул декан.

— Епископ прислал разрешение на её арест, что я немедленно исполнил. Однако... я немного удивлён, что его преосвященство приказал держать девушку здесь, а не в собственной тюрьме в Норвиче. Но теперь, когда вы прибыли, чтобы забрать её в Норвич для суда, для деревни это станет огромным облегчением. Хотя... — Я колебался, не желая давать советов. — Простите, декан, но я не могу не отметить, что с вами прибыл только один юноша. Конечно, я отправлюсь с вами в Норвич, чтобы дать показания, и, разумеется, девушка вряд ли способна оказать серьёзное сопротивление. Уверен, мы и сами с ней справимся. Но возможно... нам следует взять с собой несколько мужчин, просто из предосторожности, на случай, если чужестранки попробуют освободить...

— Дочь лорда д'Акастера на суде в Норвиче? — декан сжал изящные пальцы. — Это вряд ли. Ты должен понимать, что с любыми обвинениями против знатной семьи следует разбираться весьма деликатно. Его преосвященство епископ Салмон не желает публичного унижения одного из наших самых известных семейств.

У меня перехватило дыхание, как после удара в живот. Неужто он намерен спустить с рук такое злодеяние только потому, что она — дочь д'Акакстера? Я чувствовал себя так, словно ухватился за верёвку, выбираясь из трясины — и тут же выпустил спасение из рук.

— Но декан, она же еретичка! Это подтвердит множество свидетелей. Неужели епископ станет смотреть сквозь пальцы на преступление только потому, что эта девушка знатного происхождения?

— Ты считаешь, отец Ульфрид, что весы правосудия в руках епископа склоняются в пользу могущества или богатства? — голос декана внезапно стал ледяным. — Епископ оказался чрезмерно снисходителен к тебе, отче, но из-за этого не стоит воображать, будто он позволяет преступлению остаться безнаказанным.

— Разумеется, я и не думал... — Но мы оба знали, что я думал именно так. — Простите, декан, я не понимаю. Вы сказали, что девушку не повезут на суд. Тогда как же осуществится правосудие... — замялся я.

— Эта девушка не предстанет перед судом в Норвиче, отче. Но суд состоится, не сомневайся. Епископ своей милостью доверил мне самому его провести, здесь, в Улевике. И если преступница окажется виновной, исполнение назначенного приговора также совершится здесь. Его преосвященство желает благоразумия, отец Ульфрид. Незачем устраивать публичное зрелище из такого ужасного события. Никто не наказывает отца за грехи детей, а лорд д'Акастер — щедрый благотворитель для церкви. Нам не хотелось бы видеть столь набожного и благочестивого человека опозоренным гнусными преступлениями порочной и непокорной дочери. Конечно, девушка навлекла достаточно страданий на голову отца. Но не волнуйся, отец Ульфрид, правосудия ей не избежать. — Декан немного подвинулся на каменной скамье, за его спиной приоткрылись язычки алого пламени среди тёмных фигур на стене.

— Если суд состоится в Улевике, — продолжил он, — это облегчит вызов свидетелей, особенно тех, кто не слишком настроен давать показания. По моему опыту, простые люди, всю жизнь прожившие в деревне, склонны становиться косноязычными, оказавшись среди блеска и великолепия собора. Они смущаются и приходят в замешательство. А ведь мы не хотим выпустить рыбку из сетитолько из-за того, что какие-то деревенские идиоты запутались в показаниях? — Декан едва заметно улыбнулся. — Мне жаль, если это тебя разочаровало, отец Ульфрид. Наверняка тебе не терпится покинуть эту деревню, возможно, возобновить прежние знакомства в Норвиче, особенно одну близкую дружбу?

Сердце застучало, сжалось от боли. Филипп сказал ему, что сюда приходил Хилари? Нет, вряд ли, иначе в тюрьме сидел бы я, а не дочь д'Акастера.

— Я хотел лишь оказать услугу его преосвященству в этом деле, — поспешно сказал я, радуясь, что в церкви темно и декан не видит моего лица.

Гость пристально разглядывал свои пальцы.

— Однако я пригласил тебя сюда не для обсуждения того, как проводить суд, отец Ульфрид. Есть ещё одна проблема, которая меня… беспокоит. — Он сделал паузу, прежде чем сказать «беспокоит», словно раздумывал над выбором слова. — Как я сказал, отец Ульфрид, за усердный доклад о ереси ты заслуживаешь одобрения. Но вызывает удивление — почему ты немедленно не сообщил о том, что отлучил от церкви весь дом женщин? Если я правильно понял из твоего письма, ты сделал это около двух месяцев назад. И только сейчас счёл нужным сообщить нам об этом.

— Но, декан, — возразил я, — вы сами приказали мне использовать отлучение как наказание для тех, кто не платит десятину.

— Совершенно верно. Но ты сообщил в письме, что применил отлучение не за неуплату десятины. Если я правильно понял, ты отлучил их за отказ подчиниться, совершить публичное покаяние в гораздо более тяжком преступлении, на которое следовало немедленно обратить наше внимание. Если бы ты это сделал, вопрос давно решился бы задолго до того, как эта девушка совершила гнусное преступление, и таким образом, епископ Салмон был бы избавлен от затруднений, а я — от серьёзных проблем.

Декан снова поёрзал на холодном камне, открыв ещё больше рисованных языков пламени на стене за спиной. В церкви слишком темно, чтобы разглядеть детали картины, но мне это ни к чему — я наизусть знаю каждый штрих. Языки пламени изображены под огромным адским котлом, в котором живьём варятся грешники с отрубленными руками и ногами.

120